 Завершено строительство морской части магистрального газопровода «Турецкий поток». Завершено с опережением: окончание работ планировалось на декабрь. Газопровод протяженностью 1100 километров (из которых 937 километров — по дну моря) соединит Россию и Турцию напрямую, минуя транзитные страны. «Турецкий поток» технически выполнен в две нитки совокупной пропускной способностью 31,5 млрд кубометров газа в год. Первая нитка предназначена для турецких потребителей, вторая — для транзита газа в Европу южным маршрутом. Впрочем, чтобы начать поставку газа, нужно завершить работы по наземной части газопровода на территории Турции (намечено на следующий год), затем продлить его до Болгарии и Сербии (2020 год), Венгрии (2021-й), Словакии (2022-й). Но уже в декабре этого года «Булгартрансгаз» намеревается осуществить бронирование мощностей (формальное требование норм ЕС) «своей» части маршрута (15,8 млрд кубометров в год).
И немедленно начался ропот в украинских степях. Что не удивительно. Все объемы газа «Турецкого потока», который теперь приобрел явные очертания и со всей определенностью будет достроен, — это не дополнительный прирост экспорта «Газпрома». Этот тот газ, что ранее следовал транзитом через украинскую ГТС.
В лучшие для евроинтегрирующейся «аграрной сверхдержавы» времена через украинский маршрут проходило до трех четвертей российского экспорта газа в Европу. Однако с вводом новых экспортных газопроводов этот объем неуклонно тает. Альтернативы колоссальны: уже достроенные «Голубой поток» в Турцию и «Северный поток» в Германию, ныне строящийся «Северный поток — 2» (запуск намечен на январь 2020 года), теперь еще и «Турецкий поток». Глава «Газпрома» Алексей Миллер уже говорил, что с 2020 года, когда все вышеназванные газопроводы будут введены в строй, российский газовый гигант готов сохранить транзит газа через Украину лишь в размере 10–15 млрд кубометров в год. Это позволит украинской стороне зарабатывать на транзите всего порядка 300–400 млн долларов в год. То есть едва ли не на порядок меньше текущих показателей (в 2017-м «Нафтогаз» заработал на транзите 2,7 млрд долларов). В свою очередь глава «Нафтогаза» Андрей Коболев уже заявил, что только первая нитка «Турецкого потока» лишает Украину 0,5 млрд долларов ежегодных транзитных доходов, а с вводом второй эта сумма удвоится.
Для украинской стороны такие потери особенно болезненны в свете ситуации, складывающейся в постмайданной экономике. Внешний долг перевалил за 113 млрд долларов, что серьезно превышает ВВП страны, и, как заявил глава украинской Счетной платы Валерий Пацкан, уже в 2019 году «более 40 процентов доходов государственного бюджета необходимо израсходовать на погашение и обслуживание государственного долга».
В целом это погребальный звон по украинской ГТС. Как отметил ведущий эксперт Фонда национальной энергетической безопасности Игорь Юшков, поддержание в работоспособном состоянии всей системы при столь малых объемах просто невыгодно — требуется сжать ее примерно вчетверо. Спасение же всей системы нереалистично, потому как требует колоссальных инвестиций в ее ремонт и модернизацию (до 10 млрд долларов) и осложняется неадекватностью украинской стороны: тот же Коболев ранее заявлял, что Украина готова продать лишь 49% ГТС (то есть без приобретения инвестором контроля над системой) не менее чем за 14 млрд долларов (без малого два «Турецких потока»). Но сам же был вынужден констатировать, что в Европе нет желающих обзавестись таким чудным «активом».
В качестве альтернативы «Турецкому потоку» рассматривают пестуемый Брюсселем проект «Южного энергетического коридора» из Азербайджана — это два газопровода: Трансанатолийский (TANAP, запущен в июне этого года) и Трансадриатический (ТАР, ожидается к 2020 году). Однако при своей колоссальной стоимости (не менее 45 млрд долларов) проект будет иметь мощность не более 30 млрд кубометров в год (в том числе 6 млрд — для самой Турции). И даже с заполнением этих мощностей есть проблемы: добыча газа в Азербайджане составляла в последние годы порядка 18 млрд кубометров в год, включая собственное потребление. Серьезно нарастить добычу, чтобы реально угрожать «Газпрому», не дают ограниченные запасы (1,3 трлн кубометров против 35 трлн у России). А выйти на иранский газ мешают политические риски.
В то же время в самих странах Европы газовые месторождения исчерпываются, добыча падает (с 287 млрд кубометров в 2007 году до 242 млрд в 2017-м), тогда как потребление вопреки ожиданиям «зеленых» даже растет.
Для государства и банков наличные — это дорого, неудобно и сложно контролировать. А вот для бизнеса «дорого и рискованно» — это скорее про безнал. Поэтому спрос на наличку и стоимость обнала будет только расти
|
